The 200th Anniversary of Alexei Bogolyubov
The curator of the project and author of this article, senior researcher at the Second Half of the 19th – Early 20th Century Painting Department of the State Tretyakov Gallery, acquaints the reader with the jubilee exhibition of A.P. Bogolyubov, which is the first ever display of such a scope of works by this artist and which is made up of nearly 120 paintings and graphic works frommuseums and archives in Russia. The reticent and austere paintings attract the viewer first of all by their historical credibility. The majority of the artists’ oeuvre consists of landscapes, marinas and city views. He stood out among his contemporaries by his sketchy form that revealed the specifics of his landscape perception and the notion of a “natural” painting manner. In his works, Bogolyubov combined features of Russian and European art, which did not prevent him from preserving his own originality and open up new prospects for the development of landscape painting.
Key words: A.P. Bogolyubov, the State Tretyakov Gallery, exhibition, landscape, marina, sketches, painting, anniversary, S.V. Usacheva.
А.П. Боголюбов (1824–1896) относится к мастерам живописи, чьи имена стали неотъемлемой частью истории русского искусства. Ему посвящены книги, статьи, конференции, непререкаемым авторитетом он пользуется у историков военно-морского флота. Многое говорят о Боголюбове и «Записки моряка-художника» – яркие воспоминания о событиях из жизни автора и о судьбах окружавших его людей. И всё же следует признать, что широкому кругу зрителей Боголюбов знаком явно недостаточно. Выставку в Третьяковской галерее, приуроченную к 200-летнему юбилею мастера, можно назвать уникальной: она впервые объединяет работы из многих музейных и архивных собраний и позволяет по-новому взглянуть на личность этого замечательного художника.
Боголюбов – один из немногих русских живописцев XIX века, посвятивших себя жанру марины, который и стал ядром выставочной экспозиции. Достойный соперник И.К. Айвазовского, А.П. Боголюбов также являлся художником Главного морского штаба, но его марины и батальные полотна получили признание не за артистический драматизм передачи колористических эффектов. Сдержанные, даже строгие в своём художественном решении, они привлекают прежде всего исторической достоверностью. Полотна из батальных серий, посвящённых морским походам Петра I, событиям Крымской (Восточной) и русско-турецкой войны 1877–1878 годов, до настоящего времени воспринимаются как документальные реконструкции и словно бы свидетельства очевидца. Военный моряк, знаток кораблей, Боголюбов тщателен во всём: от показа диспозиций флотов во время боя до малейших деталей оснастки кораблей и формы матросов. На картинах изображены подлинные ландшафты, где происходили сражения; они основаны на натурных рисунках и этюдах. При этом, батальный жанр – наиболее официальная часть наследия мастера, и его академичес-кая сдержанность вполне соответствует заказному характеру работ, выполненных по желанию русских императоров Николая I и Александра II.
А.П. Боголюбов. Пристань Уши в Лозанне. Швейцария. 1854–1860. Бумага, акварель. 13x20,5. Государственная Третьяковская галерея. Москва
А.П. Боголюбов. Первое сражение русского флота под командой Н.А. Сенявина около острова Эзель со шведским флотом. 1866. Холст, масло. 46,5х74,5. © Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева
А.П. Боголюбов. Синопское сражение 18 ноября 1853 года. Между 1857–1859. Холст, масло. 56х95. © Государственный Русский музей. Санкт-Петербург
Боголюбов предстаёт на выставке не только как маринист: его пейзажное наследие не менее обширно и значительно. Примечательно, что первыми ученическими работами в Академии художеств стали виды Петербурга. Воспитанник академика перспективной живописи М.Н. Воробьёва, Боголюбов развивает в них тематику и пространственные концепции наставника, стремясь передать целостность природного ландшафта и архитектуры, и ощутимость световоздушной среды. Этой цели он достигает уже в таких ранних работах, как «Петербург при заходе солнца» (начало 1850-х годов, ГРМ) и «Вид на Смольный монастырь с Большой Охты» (1851 (?), ГТГ). Эффекты ночного освещения, воспринимавшиеся в середине XIX века как один из характерных признаков романтического пейзажного образа, в произведениях Боголюбова приобретают иной характер. Картины «Ярмарка в Амстердаме» (1859, ГРМ) и «Венеция ночью» (1850-е годы, Тульский областной художественный музей) выглядят настолько убедительными, что становится ясно: перед нами художник, ступивший на путь реалистического искусства.
Городские виды и в дальнейшем остались для Боголюбова одной из основных сфер пейзажного творчества, и это при том что жанр городского пейзажа переживает в русском искусстве второй половины XIX века явный кризис. Подобные картины неизменно сохраняют в себе живые впечатления, являясь итогами многочисленных путешествий художника. Представленные на выставке виды Казани и Нижнего Новгорода, Ярославля и Костромы выполнены после неоднократных поездок Боголюбова по Волге, в том числе в свите цесаревича Николая Александровича, затем его брата – великого князя Александра Александровича, будущего императора Александра III. К любому из волжских пейзажей можно отнести слова из «Записок», сказанные Боголюбовым цесаревичу Николаю: «…Вся Саксонская Швейцария, пресловутый Рейн от Бонна до Майнца – всё это жалко перед нашей родной волжской природой, где десятками вёрст тянутся Жигули, Столбичи, и никто не охает, а тихо любуется, если есть сознание величия и красоты местностей»1. Боголюбова трудно в этот момент заподозрить лишь в желании угодить высочайшему лицу. В его масштабных городских панорамах очевидна не только любознательность путешественника и тщательность топографа, но и искреннее восхищение родной землёй. В 1861 году Боголюбов открыл для себя и древнюю Москву, куда приехал для встречи с братом после пенсионерской поездки в Европу. Художник вспоминал: «Не думал я никогда, что этот православный город так на меня сильно подействует! Щетинистый Кремль с его башнями, Василий Блаженный, соборы скученные, всех возможных стилей и архитектур, Замоскворечье – всё это было так чудно, так оригинально!»2 Выполненные в основном по частным заказам, московские виды складываются на выставке в целую серию. Это «Вид Москвы от дома Хлудовых» (1878, Музей Москвы), «Голицынская больница в Москве» (1880, ГРМ), «Вид храма Христа с Пречистенки в Москве» (1880, ГМИИ).
А.П. Боголюбов. Голицынская больница. 1880. Холст, масло. 117х200. © Государственный Русский музей. Санкт-Петербург
А.П. Боголюбов. Вид Нижнего Новгорода. 1878. Холст, масло. 155х246. © Государственный Русский музей. Санкт-Петербург
А.П. Боголюбов. Москва. 1880-е годы. Дерево, масло. 15,5х23,5. © Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева
Благодаря происхождению и образованию Боголюбов имел обширные связи в высших общественных и правительственных кругах. Но его личный творческий выбор отвечал демократическому духу эпохи: до конца жизни пейзажист входил в Товарищество передвижных художественных выставок, куда вступил уже будучи признанным корифеем жанра. Мастер неизменно отстаивал интересы этого объединения в академических кругах. Между тем членами Товарищества он нередко воспринимался как «чужой среди своих», поскольку основным местом его пребывания стала европейская художественная среда. Для Боголюбова с самого начала важными ориентирами служили произведения современных европейских авторов, в чём он признавался на страницах своих воспоминаний. У немцев учился рисунку, у французов – содержательной и композиционной простоте пейзажей, новым приёмам натурной работы. Боголюбов чувствовал себя на равных с такими мастерами как Андреас Ахенбах, Камиль Коро, Эжен Изабе, Франсуа Добиньи. Представленные на выставке в Третьяковской галерее произведения этих и других пейзажистов призваны воссоздать атмосферу, в которой формировался пейзажный почерк Боголюбова, чутко реагировавшего на живописные новации жанра. Так для барбизонцев, наиболее близких художнику, правдивость пейзажного образа заключалась в непосредственности общего впечатления от избранного мотива и передачи его эмоциональной выразительности. Именуя многих из своих французских коллег «натуралистами», Боголюбов неизменно подчёркивал свою приверженность к естественности колорита, свободным и разнообразным приёмам письма – все эти свойства сделали неповторимыми произведения художника и наиболее ярко проявились в его этюдах.
А.П. Боголюбов. Художник за работой на пленэре. 1870-е годы. Бумага, акварель. 51х35,5. © Государственный Русский музей. Санкт-Петербург
А.П. Боголюбов. В окрестностях Парижа. Экуан. 1880. Дерево, масло. 17,7х26,6. Государственная Третьяковская галерея. Москва
Среди русских пейзажистов второй половины XIX века Боголюбов особенно выделяется своим пристрастием к этюдной форме. Этюды составляют основную часть наследия пейзажиста, и неслучайно на выставке им посвящён отдельный раздел. Значение этих небольших работ далеко не исчерпывается первоначальными впечатлениями, полученными на пленэре или подготовительной ролью, не выходящей за пределы творческой «кухни». Можно сказать, что они отражают особенности пейзажного мышления Боголюбова, его представления о «натуральной» живописной манере, иначе говоря, о правдивости картинного образа природы. Представленные на выставке этюды из собрания Русского музея и Саратовского художественного музея имени А.Н. Радищева знакомят с двумя основными периодами творчества мастера. Если в коллекцию ГРМ вошли преимущественно работы 1850–60-х годов, то созданному в Саратове музею Боголюбов завещал наиболее дорогие сердцу произведения, выполненные на протяжении 1870–90-х. Благодаря этому, выставка даёт возможность проследить пленэрные маршруты художника по России и Европе и проникнуться его методом работы с натуры. Написанные в разные годы виды Константинополя и Амстердама, Ярославля и Москвы, пейзажи неаполитанского и нормандского побережья, парижских окрестностей – эти этюды раскрывают живописный талант Боголюбова, не скованный заказными рамками и академическими нормативами. Картинно завершённые этюды удивляют смелостью и одновременно изысканностью колористических решений и разнообразием красочной фактуры, вступая порой в спор с самим художником, предпочитавшим в больших полотнах серый тон и долго считавшим, что ему не доступна передача ярких красок «в верной гармонии»3. В своих «Записках» Боголюбов честно признавался: «В глубокомыслие вроде художников Ге и Крамского я не пускался и теориями художественными и судьбами искусства считал удручать себя совершенно лишним. Общение с красками и механизмом живописи никогда не почерпывал из книг, а только из практики, сравнивая с результатами годов действовавших на меня чужих картин»4. Парижский «акцент» этюдов Боголюбова несомненен, но вовсе не делает его подражателем, скорее, проявляет самостоятельность суждений о задачах и смыслах пейзажного образа в эпоху реализма, зачастую требовавшего от пейзажа фотографической отчётливости и портретного сходства. Боголюбов не стал русским Коро, его вряд ли можно спутать с Добиньи, несмотря на нередко возникающую близость мотивов и общность пейзажных интересов. Соединяя своим творчеством отечественное и европейское искусство, Боголюбов неизменно оставался самим собой – художником, открывавшим новые перспективы развития пейзажной живописи, ставшие очевидными уже на рубеже XX века.
Примечания
1 Боголюбов А.П. Записки моряка-художника. Самара, 2019. С. 143.
2 Там же. С. 126.
3 Там же. С. 94.
4 Там же. С. 195.