Деревянная скульптура в собрании Пермской художественной галереи

Наталия Толстая

Пермское собрание деревянной храмовой скульптуры, насчитывающее около 500 экспонатов, является самым крупным в нашей стране. Среди объёмных религиозных изображений, которые искусствоведы относят к периоду XVII-XIX вв., можно видеть как отдельные фигуры, так и рельефы; полноценные статуи и даже ансамбли; работы безымянных резчиков и тех, чьё имя известно. В коллекции привычные образы святых сочетаются с их неожиданной иконографией и смелыми композиционными решениями. Знакомство с уникальным собранием происходит не только в Перми, в Спасо-Преображенском соборе, где оно размещается долгие годы, но и в других пространствах. С 23 февраля по 9 мая 2023 года выставка «Пермские боги» в составе 74 деревянных скульптур путешествует по стране – от Нижнего Новгорода и Екатеринбурга до Москвы и Санкт-Петербурга.

Ключевые слова: Пермская государственная художественная галерея, Спасо-Преображенский собор, деревянная скульптура, иконография, коллекция.

Wooden Sculptures at the Perm Art Gallery

Natalia Tolstaya

The Perm collection of religious wooden sculpture art consisting of nearly 500 exhibits is the largest in the country. The three-dimensional images, which art historians attribute to the period from the 17th to the 19th centuries, include separate figures, relief sculptures, full-scale statues and even whole ensembles – created both by unknown carvers and those whose names are known. On display are customary images of saints executed in unexpected iconography and bold compositions. Viewers may become acquainted with this unique collection not only at the Perm Cathedral of the Transfiguration of the Savior, where it has been housed for many years, but at other locations. From February 23 through May 9, 2023, the exhibition “Perm Gods” consisting of 74 wooden sculptures has been touring the country – from Nizhny Novgorod and Yekaterinburg to Moscow and St. Petersburg.

Key words: the Perm State Art Gallery, the Cathedral of the Transfiguration of the Savior, wooden sculpture, iconography, collection.

Статья полностью

«Все мы под Богом ходим» – точность этого расхожего выражения и его буквальность осознаёшь в здании Пермской художественной галереи, которой в 2022 году исполнилось 100 лет. В России много выдающихся музейных собраний. Значительное число из них, особенно те, что рождены после большевистской революции благодаря перераспределению художественных сокровищ из центральных музеев и конфискациям из близлежащих особняков и усадеб, похожи как братья-близнецы: немного отечественной живописи XVIII века, немного западной, русский провинциальный портрет, обязательные передвижники и неизбежный соцреализм составляют джентельменский набор художественного музея любого областного или краевого города; кое-где к ним добавляются значительные иконописные памятники или искусство авангарда. Но лишь редкий провинциальный музей имеет в своём составе коллекцию, определяющую не только его лицо, но и являющуюся брендом территории и ярким эпизодом истории русского искусства. 

Постоянная экспозиция Пермской галереи, первого художественного музея на Урале, начинается вполне традиционно – с портретов XVIII века; её компактная и внятная развеска включает в себя большинство знаковых для русской живописи имён, очень интересен и полон шедевров раздел искусства рубежа XIX–ХХ веков. Вообще, богатство и разнообразие коллекций Пермской галереи позволяет считать её универсальным музеем, подобным Государственному Эрмитажу, Лувру или Британскому музею. Открытый на пятую годовщину революции 7 ноября 1922 года, музей с 1932-го располагается в бывшем кафедральном Спасо-Преображенском соборе, а его выставочные площади – на нескольких уровнях. Над русским искусством – зарубежное, а выше, под самым куполом, «обитает» русская деревянная скульптура, которую многие называют «пермские боги». Ради встречи с этой уникальной коллекцией некоторые приезжают в Пермь специально, другие изменяют свои планы, чтобы взойти по высоким лестницам прямо к небу. 

Подкупольное пространство собора, в котором стоят, словно собеседуя друг с другом, ангелы и святые, вызывает сильнейшие эмоции, тем более что зрителю здесь оказывается доступна и венчающая часть резного пятиярусного иконостаса. Собственно, с этого иконостаса и с установленного в центре его верхнего яруса расписного распятия и начинается знакомство с деревянной скульптурой, это – первое, что видит зритель, поднимаясь по ступеням на третий этаж. Пермское собрание деревянной храмовой скульптуры, насчитывающее около 500 экспонатов, является самым крупным в нашей стране. Это – титульная коллекция галереи и культурный бренд России. А.В. Луначарский, посетивший Пермь в 1928 году, соответственно ещё в прежнем здании, отмечал: «При входе в большую залу, где собраны пермские “боги”, я был поражён их обилием, разнообразием, неожиданной выразительностью и смесью наивности и непосредственности с искусством иногда положительно утончённым»¹. 

Само условное, но почтительное название «пермские боги» долгое время служило своеобразной охранной грамотой для этих религиозных скульптур, художественное открытие которых пришлось на безбожный ХХ век. Церковное искусство, в том числе иконы, с 1920-х годов было если и не полностью под запретом, но всё же считалось не совсем подходящим зрелищем для неискушённого посетителя, так как музей рассматривался орудием коммунистической пропаганды. Многие музеи, в том числе центральные, выставляли шедевры древне-русского искусства в контексте борьбы с предрассудками и в рамках социально-политических экспозиций. Отдельная история связана с тем, как тогдашний директор Николай Николаевич Серебренников (1900–1966), важнейшая фигура в эпопее создания коллекции пермской деревянной скульптуры и её изучения, отбивался в конце 1930-х годов от попыток отобрать скульптуры в пользу организованного в Свердловске антирелигиозного музея. Архивные материалы об этом эпизоде, как и о многих других, столь же драматичных и опасных, хранятся в Пермской галерее и публикуются сотрудниками². 

Говоря о пермской деревянной скульп-туре как особом явлении в истории Пермского края и истории русского искусства, нельзя не упомянуть имена двух музейных подвижников, благодаря которым мы можем сегодня получить собственное впечатление об этих редких памятниках. Пионером в изучении скульптуры и деревянной резьбы пермских земель можно назвать Александра Константиновича Сыропятова (1882–1954) – одного из основателей Пермской художественной галереи и основоположника коллекции пермской деревянной скульптуры как цельной, художественно значимой. В собрании пермского Научно-промышленного музея до революции уже находилось 17 скульптур, что, видимо, и подвигло Александра Константиновича к поискам. Он ещё в 1910-е годы начал объезжать дальние городки и сёла и как профессиональный фотограф фиксировал не только церкви, но и жилые дома в разных волостях. Особого внимания заслуживают фото церковных интерьеров, которые дают представление о бытовании скульптуры внутри храмов. Возглавив сначала Пермский научно-промышленный музей, а после его раздела в 1922 году, став во главе и художественной части коллекции, А.К. Сыропятов организовал первую экспедицию по Пермскому краю в поисках образцов религиозной скульптуры, украшавшей деревенские храмы, в конце июня 1923 года, в которой участвовал и Н.Н. Серебренников – в то время начинающий музейный сотрудник. В ходе экспедиций только этого года было найдено 248 предметов, которые стали основой всемирно известной коллекции деревянной скульп-туры Пермской государственной художественной галереи. И Сыропятов, и Серебренников относились, видимо, к тому редкому типу интеллигентных людей, для которых дело и верность ему были самым важным в жизни. В 1925-м Серебренников сменил Сыропятова на посту директора, экспедиции продолжались. В 1928 году вышла книга Н.Н. Серебренникова «Пермская деревянная скульптура»³ – ценнейший источник для последующих исследователей феномена «пермских богов».

Среди объёмных изображений ангелов и святых, которые относят примерно к периоду XVII–XIX веков, можно видеть как отдельные скульптурные образы, так и целые композиции или даже ансамбли, рельефы и полноценные статуи, работы безымянных резчиков и тех, чьё имя известно. 

Один из таких редких примеров, когда история сохранила имя простого деревенского мастера, – потрясающий своим замыслом ангельский страстной цикл, исполненный Никоном Максимовичем Кирьяновым для часовни в деревне Габово, в которой он жил. Удивительно, что работал Кирьянов (1860–1906) во второй половине XIX века, но образы, созданные им, словно из совсем другого времени. Ангелы изображаются в париках по моде первой половины XVIII столетия, а их одежды с перекрещёнными на груди галунами напоминают военные мундиры павловской или николаевской эпохи. Конечно, в провинции иногда мода задерживалась на более долгий срок, чем в столицах, но всё же такая, кажется, намеренная асинхронность в данном случае бросается в глаза. Возможно, это стремление мастера выразить идею длительности времени, вечности. Ангелы с орудиями страстей, к сожалению, несохранившимися, украшали часовню, построенную Кирьяновым в родной деревне. По предположению сотрудников Пермской галереи, эта часовня могла быть своего рода «кальварием», композиция которого посвящена Крестному пути Христа. Традиция кальвариев, в основе своей католическая, была очень распространена, в частности, в Польше, Литве и Белоруссии, то есть за несколько тысяч километров от уральской деревни Габово. Возможно, это говорит о том, что Кирьянов переехал в пермские земли оттуда, с запада империи, хотя, конечно, мы высказываем только предположение, и способ распространения католического влияния мог быть совершенно иным. 

Важно, что художник не по заказу создал большой скульптурный ансамбль, объединённый не только сюжетным единством, но и характерной ярко индивидуальной манерой исполнения. Примитивизм в отдельных деталях, например в непропорционально крупных кистях рук, сочетается со строгостью замысла, в том числе в этих «мундирных» ангельских костюмах, которые заковывают фигуры словно рыцаря латы. Ангельские лики с трудом можно назвать идеальными и совсем нельзя – прекрасными. Ангелы эти – как близкие родственники, похожи друг на друга, и в то же время на всех ликах лежит печать индивидуальности, кажется даже какой-то общей болезни, которая проявляется по-своему у каждого. 

Иератической «застылостью» кирьяновские ангелы могут напомнить о совсем другом художнике, Наталье Гончаровой, которая, работая в 1915–1917 годах над балетом «Литургия» для Дягилевских сезонов в Париже, применила приём обездвиживания артистов, чтобы добиться от них такой же статичности и «замороженности». Гончарову вдохновляли высокие образцы ортодоксального церковного искусства, Никона Кирьянова – совсем другие памятники, возможно барокко западных земель Российской империи. Любопытно, что между революционными открытиями Гончаровой и трудами сельского резчика – всего два десятилетия, отмеченные сломом эпох, под руинами которых, казалось бы навсегда, погибла традиция русской деревянной скульптуры религиозного содержания. Тому было множество причин, включая и чисто идеологические. В ХХ веке создание уступило место собиранию и систематизации. В это же антирелигиозное время родился миф о том, что пермскую деревянную скульптуру – дань народной памяти древним языческим богам, что её якобы запрещала православная церковь. Такого ложного мнения придерживались отдельные богословы и искусствоведы, как например М.В. Алпатов⁴. Ссылаясь на постановление VII Вселенского собора (787 год) в городе Никее, на котором состоялось осуждение иконоборчества как ереси, иные исследователи воспринимали объёмную скульптуру как аналог языческого идола, в то время как церковь отличала её от античных статуй. Содержание произведения ставит священное изображение как бы на грани видимого, осязаемого мира и мира духовного, божественного. Это относится как к иконе, так и к объёмным изображениям святых. Отсюда – расцвет каменной резьбы во Владимиро-Суздальских землях в ХI–ХII веках, на что указывает Г.К. Вагнер⁵. Не только на Руси, но и в Византии скульптура в средние века была в почёте, о чём свидетельствуют многочисленные статуи Христа Доброго Пастыря. Да и могла ли церковь запрещать скульптуру, если живой «статуей» Бога является сам человек?

Отрицательное отношение к объёмной пластике в духе «латинских» скульптур начинается уже в синодальный период и продиктовано прежде всего политическими мотивами. 21 мая 1722 года своим постановлением Святейший Синод запрещает «иметь в церквах иконы резные, или истёсанные, издолбленные, изваянные», «от неискусных или злокозненных иконников выдуманные, понеже не имеем богоизбранных художников, а дерзают истесовати их сами неотёсанные невежды. <...> В Россию сей обычай от иноверных, а наипаче от римлян и им последующих, порубежных нам поляков вкрался»⁶. 

Однако именно синодальный период (XVIII–XIX века) становится временем расцвета пермской скульптуры. Из Спасо-Преображенского кафедрального собора, в котором разместился музей, происходит не только иконостас, но и ажурные царские врата, скульптуры апостолов Петра и Павла. Все они датируются XVIII веком, как и сам резной иконостас, и несут в себе стилистические черты барокко.

Распятие – скульптурное изображение, которое можно найти практически в каждой церкви. Несколько выдающихся памятников есть в собрании Пермской галереи. Они очень разные – и по манере резчиков, и даже по чертам ликов Христа и предстоящих. Так, в Распятии из Усолья (XVIII век) очевидно неканоническое изображение Христа – он похож на коми-пермяка с характерными чертами лица – выступающими скулами, глубоко посаженными глазами. 

Распятие из Соликамска (XVII век) – поразительный памятник. Крест был утерян ещё до того, как Распятие оказалось в музее. Поэтому фигура с раскинутыми наподобие крыльев руками напоминает скорее не мученически свисающее тело, а начало полёта прекрасной белой птицы. И даже весьма условно изображённые капли крови на лбу, руках, ногах и подреберье не пересиливают этого впечатления воспарения.

Николай Чудотворец – ещё один образ, часто воплощаемый в скульптуре. В Пермской галерее он представлен довольно разнообразно. Здесь и Святитель Николай Мирликийский из Чердыни (XVIII век), и целый ряд вариаций изображений Николы Можайского с мечом в правой руке и храмом в левой. Первые упоминания о Николе Можайском встречаются в былинах, действие которых происходит в XII и XIII веках. Однако их тексты были записаны лишь в XIX столетии, а самое раннее изображение святого в виде объёмной скульптуры относится к XIV веку. Этот памятник, находившийся в Можайске, теперь входит в коллекцию Государственной Третьяковской галереи. Пермские Николы относятся к XVII и XVIII векам, и они очень разные: трогательный образ из села Покча Чердынского района – небольшого размера, с огромным, несоразмерным пропорциям фигуры мечом и грустным выражением вытянутого лика. Роспись скульптуры подчёркивает характер персонажа – совсем не воинственный, а скорее философски-задумчивый. К следующему, XVIII веку относится совсем иной по стилистике исполнения и по созданному образу Никола Зеленятский – это тот же иконографический тип Николы Можайского, который первоначально находился в Пыскорском монастыре, откуда в 1781 году был перевезён сначала в Пермь, а затем в часовню деревни Зеленята, откуда и пошло наименование глубоко почитавшегося образа. Этот Никола – очень монументален и реалистичен. В экспозиции галереи он буквально нависает над зрителем и сверлит своим суровым взглядом. Уверенно держит меч и храм, поднимая их вверх, а золотые одежды Николы с тонким живописным цветочным орнаментом приковывают к себе внимание. Реалистичность изображения для провинциальной работы XVIII столетия более чем удивительная, однако вопрос датировок оставляем за рамками этой статьи, целиком полагаясь на профессионализм и знания хранителей пермской деревянной скульптуры. 

Среди привычных образов святых поражает неожиданностью иконографии и смелостью композиционного решения «Пророк Моисей» из села Коса. Стоящий на одном колене пророк в молитве воздевает руки к небу. Цвета одежд – хитона и гиматия на святом совпадают с традиционно использующимися цветами одежд Христа. Рискнём предположить, что этот образ – не Моисей, испрашивающий скрижали Завета, а Христос во время моления о чаше. Но как бы то ни было, памятник поражает динамикой и убедительностью позы, передающей искренний порыв молитвы. 

Самые известные среди великого разнообразия коллекции пермской деревянной скульптуры – изображения Христа в темнице. Этот иконографический тип возник и особенно распространился в XVIII и XIX веках. В основе иконографии – Страсти Христовы, описание поругания Христа в претории, когда его, одетого в багряницу, побивали, венчали терновым венцом, а в руки давали трость. Таким Христос и представлен в нескольких выставленных в зале Пермской галереи образах. Другие же тесно расположились в запаснике музея, словно ожидая своей очереди. В Перми хранится уникальный в своей полноте образ, который попал сюда из часовни села Канабеки Горнозаводского района – это единственный комплекс с резной «темницей», сохранившийся в целостном виде до наших дней. Что же за странный сюжет отражает памятник и почему «темница» такая украшенная, уподобленная дворцу? Возможно потому, что это не только буквальное изображение места поругания, но и образ рая на земле? По мнению исследователя истории пермской деревянной скульптуры, сотрудника галереи Анны Отмаховой, в часовне образ Христа был просто спрятан подальше от посторонних глаз после очередного, в 1832 году, запрета Синодом деревянной скульптуры; до этого памятник находился в Свято-Троицком храме посёлка Пашия, о чём свидетельствуют описи храма (1800, 1825 и 1828 годов). 

Сцена поругания Христа довольно часто изображалась европейскими художниками, более всего реалистичны они у Матиа-
са Грюневальда, в частности в той иконе, что хранится в музее Карлсруэ. Более спокойны они в картинах итальянцев. В византийских и особенно русских иконах сцена поругания – чрезвычайно редкая, но даже и в таких исключительных случаях Христос никогда не изображается как человек, но всегда как богочеловек. Есть иной иконографический источник, который, как нам представляется, может быть ближе к образам русской деревянной скульптуры. Это иконографический тип «Муж скорбей» – изображение Христа уже после распятия, о чём говорит кровоточащая рана в подреберье, всё ещё в терновом венце и полуобнаженным. Ближе всего к русским скульптурным образам Христа – принадлежащая кисти Альбрехта Дюрера картина «Муж скорбей» («Ecce Homo») из собрания того же музея в Карлсруэ (1495). Печальный и задумчивый Христос опёрся головой о свою руку почти так же, как в скульптурах из пермской часовни при соборе Петра и Павла (XVIII век) или из Церкви Воскресения Христова в Соликамске (XVIII век) и во многих других, хранящихся не только здесь, в Перми, но и по причине распространённости скульптурных образов сидящего Христа, в других музейных собраниях нашей страны.  

Многочисленные ангелы – с рипидами, трубящие, со свитками или просто коленопреклонённые, стоящие и летящие – целый сонм их живёт в Пермской галерее и сберегает её и всех сотрудников – собирателей, реставраторов и хранителей этой великолепной коллекции, известной благодаря многочисленным выставкам в стране и за рубежом, являющейся гордостью России и её глубинной, народной культуры. 

В год 300-летия города Пермская художественная галерея начинает второе столетие своей истории с серии выставочных проектов на площадках художественных музеев России, с которыми она давно сотрудничает. С 23 февраля по 9 мая выставка «Пермские боги» в составе 74 деревянных скульптур экспонируется в Нижнем Новгороде, оттуда её экспонаты переедут в Екатеринбург, а затем войдут в состав двух выставок в Москве и Санкт-Петербурге. В Третьяковской галерее их ждёт неожиданная встреча с произведениями мастеров авангарда – Александра Куприна, Роберта Фалька, Александра Шевченко, Александра Родченко, Аристарха Лентулова в экспозиции «От иконы к авангарду», а в Санкт-Петербургском Манеже попадут во вполне близкий им контекст строгановского художественного мира: икон, живописи, шитья, оригинальной и печатной графики на выставке «От Невы до Камы». Надо сказать, что благодаря активности Пермской галереи и её включённости в общероссийское музейное пространство в последние годы выставки из Перми увидели жители не только столиц, но и отдалённых восточных городов – Владивостока, Хабаровска, Омска, а также французского Лиона. Нынешняя выставка в Нижнем Новгороде станет одной из самых масштабных по количеству скульптур и разнообразных по иконографии.

Будем надеяться, что новое здание, которое уже строится для Пермской галереи, будет достойно великолепных коллекций, в частности той, которой посвящена эта статья – пермской деревянной скульптуры.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Луначарский А.В. Пермские боги // Советское искусство. 1928. № 5. С. 23

2 В настоящее время в электронном журнале «ACADEMIA» готовится к печати статья научного сотрудника ПГХГ Анны Отмаховой, с которой автор смог предварительно ознакомиться. Статья будет опубликована в № 2 журнала за 2023 год.

3 Первая книга Н.Н. Серебренникова: Н.Н. Серебренников. Пермская деревянная скульптура. Пермь, 1928. Незадолго до своей смерти Н.Н. Серебренников подготовил к публикации ещё одно издание, которое ему не было суждено подержать в руках: Н.Н. Серебренников. Пермская деревянная скульптура. Пермь, 1967.

4 В Перми «наперекор строгому запрету православной церкви возник обычай изображать в деревянных статуях страдающего Христа» // Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства. М., 1967. Т. 1. С. 198.

5 Вагнер Г.К. Некоторые структурные особенности русской пластики XIV–XV веков // Византия. Южные славяне и Древняя Русь. М., 1973. С. 296.

6 Цит. по: Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. Париж, 1989. С. 356.

Фотографии В.Е. Заровнянных.