Лики современного реализма. Китайские ученики в Санкт-Петербургской академии художеств

Юрий Бобров

Первые китайские студенты появились в Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина (сегодня – Санкт-Петербургская академия художеств имени И.Е. Репина) в 1953 году в рамках реализации идеи дружбы двух народов. Сегодня почти половина учеников этого вуза – родом из Китая. Большинство иностранных студентов зачисляется на факультет живописи, однако в последнее время многих привлекают другие направления – графика и скульптура. Особенную возможность предоставляет овладение профессией реставратора – потребность в специалистах этой области в Китае крайне велика. Учебные программы академии включают не только обязательную штудию натуры, но и копирование шедевров, пленэр, музейную и археологическую практику. Осваивая художественный язык реализма в мастерских ведущих российских профессоров, китайские студенты не забывают и о собственных корнях. Наложение принципов современного академизма на традиции национального изобразительного искусства рождает своеобразие их работ, что свидетельствует о важности культурного взаимодействия.

Ключевые слова: о пользе Санкт-Петербургской академии художеств имени И.Е. Репина, китайские студенты, живопись, графика, скульптура, реставрация, художественное образование.

The Images of Contemporary Realism. Chinese Students at the Saint-Petersburg Academy of Arts

Yuri Bobrov

The first students from China began attending classes at the I.E. Repin Institute for Painting, Sculpture and Architecture (today – I.E. Repin Saint-Petersburg Academy of Arts) in 1953 in the framework of the implementation of the idea of friendship between the two nations. Presently, almost half of the Saint-Petersburg Academy of Arts students are from China. The majority of international students enrolled in the Painting Faculty, however, the recent trend is to join other areas, such as graphics and sculpture and, especially, art restoration, due to the large demand for such specialists in China. Training programs include not only the required figure drawing, but also masterpiece copying, plein air painting and museum and archeological practical studies. While mastering the artistic language of realism at the studios of leading Russian professors, Chinese students do not forget about they own roots – the cross linkage of the principles of modern academism with national art traditions results in the execution of original works, which attest to the importance of cultural cooperation.

Key words: the advantages of the I.E. Repin Saint-Petersburg Academy of Arts, students from China, painting, graphics, sculpture, art restoration, art education.

Статья полностью

Китайские студенты учатся по всему миру: в России, Америке, Европе. А в странах, где их нет, университеты мечтают привлечь учеников из КНР. Санкт-Петербургская академия художеств имени Ильи Репина находится в числе лидеров этого соревнования. Сегодня давнишний, выцветший от времени лозунг «Русский с китайцем братья навек» на наших глазах обрёл новую жизнь. 

Первые студенты из КНР появились в Академии художеств СССР и её Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина (сегодня – Санкт-Петербургская академия художеств имени Ильи Репина) ещё в 1953 году в рамках реализации идеи дружбы двух народов. Здесь учились прославленные в последующем мастера, создавшие школу реалистического искусства Китая. Первые китайские ученики воспринимали профессоров академии с почтением адепта к своему гуру. Педагоги были для них хранителями великого искусства Репина и Сурикова, чьи имена и поныне остаются символами русской живописной традиции в Китае. 

Ценный художественный опыт, полученный в Институте имени И.Е. Репина, не забылся даже после долгого периода охлаждения в отношениях между странами. Наоборот, академическая школа стала иконой стиля для молодых китайских художников. И теперь студенты из КНР насчитывают едва ли не половину состава всех факультетов. Только подготовительные курсы ежегодно посещает более 100 человек, из которых лишь не прошедшие по конкурсу идут учиться в другие художественные вузы. При этом многие берут курсы повторно, чтобы всё-таки добиться цели – стать студентом академии. 

В отличие от времени притока китайских студентов первой волны, сегодня реалистические течения занимают скромное место в искусстве КНР. Нынешние художники стремятся соединить «очарование древности и энергию современности», по словам одного из ведущих критиков, декана Пекинского института исследований искусства – Нин Цяня. Искусство постмаоистского периода развивалось под сильнейшим влиянием западной культуры и во многом ориентировалось на американских галеристов китайского происхождения. Господствующие в Китае художественные течения, такие как политический поп, циничный реализм, вульгарное искусство, буддийское искусство, представляющие смесь китча и фэнтези, гиперреализм, армейский пин-ап и другие – далеки от концепции и принципов петербургской академической школы. 

Контраст, возникающий между реалиями современного арт-рынка Китая и традициями классического художественного образования, на которых основывается академическая школа, определяет все сложности, стоящие перед молодыми художниками. Эта проблема общая, но для китайских студентов она усугубляется ещё двумя факторами: языковым барьером и тем, что для них понятие «традиция» включает не столько художественный язык русского реализма, которому они приехали учиться, сколько многовековую традицию китайского искусства.

Возможно, одним из важнейших аргументов в пользу учёбы в Санкт-Петербургской академии художеств является её genius loci (гений места) – само здание, которое по-прежнему стоит на берегу Невы у древних сфинксов, хранит дух великого искусства прошлого и помнит мастеров, работавших и живших здесь. Ло Си, недавний выпускник, сказал в интервью: «В академии воспитывают стены, даже если тебя не воспитали до этого». Действительно, академия больше других профильных вузов предоставляет возможность соприкоснуться с мировым художественным наследием не только через штудию натуры, но и через те методики, которые заложены в учебные программы: копирование шедевров искусства в Эрмитаже, Русском музее и музее Академии художеств, пленэр среди архитектурных ансамблей и парков Петербурга, его дворцовых пригородов, летняя практика в музеях и на археологических раскопках. 

Совершенно уникальную возможность постичь искусство прошлого изнутри (узнать, как произведение сделано, научиться сохранять наше общее наследие для будущего) предоставляет профессия реставратора, овладение которой начинается в мастерских трёх факультетов – живописи, скульптуры и архитектуры.

Научная реставрация памятников искусства – относительно новое для Китая явление. В стране, где бережно сохраняются тысячелетние традиции художественного ремесла, где по вечерам вся страна в парках соревнуется в искусстве каллиграфии, долгое время считалось нормой просто обновлять обветшавшие памятники. Согласно доминирующей идее «возврата к древности», выдвинутой в XVI веке Дун Цичаном, искусство имитации и копирования никогда в Китае не порицалось. 

Здесь, в академии, китайские студенты старательно изучают новые для себя методы: как сохранить подлинность произведения, не исказив исторический вид, и придать прочность, не подменяя древность её имитацией. Особенно актуальна для китайской культуры проблема реставрации произведений масляной живописи, техника которой получила развитие в Китае немногим более столетия назад, а сегодня составляет значительную часть художественного наследия. Оказалось, что специалистов в этой области крайне мало. Потребность же в реставраторах современной китайской живописи и собраний европейского, русского и советского искусства велика.  

Первые китайские ученики Ван Фан и Сюй Янь на кафедре реставрации живописи появились в 2007 году. С тех пор на каждом курсе в мастерской учатся по два студента из КНР. Некоторые из них в рамках дипломных проектов совершают под руководством своих профессоров настоя-щие открытия. Сюй Янь, ныне ведущий художник-реставратор музея Пекинской академии художеств, восстановил старинную копию XVIII века картины Корреджо «Мадонна с младенцем и святым Георгием» из Музея истории религии (2010, руководитель А.С. Никольский). Выпускница академии Су Тянь в процессе реставрации пейзажа известной польской писательницы Анны Мостовской из собрания Государственного музея-заповедника «Павловск» обнаружила под красочным слоем авторские пентименти* (2019, руководитель Ю.Г. Бобров). Аспирантской работой Тун Синьюань была реставрация (2019–2021, руководитель Ф.Ю. Бобров) прежде совершенно неизвестного портрета Ермака второй половины XVIII – XIX века, который сегодня входит в экспозицию Государственного Эрмитажа. Работы китайских реставраторов являют собой пример практического взаимодействия культур в спасении общего для всех художественного наследия. 

Санкт-Петербургская академия привлекает китайских студентов возможностью освоить мастерство, основанное на изучении природы. И это главное, поскольку овладеть приёмами современного искусства, в котором Китай преуспел больше других стран, можно и дома. Именно изучение натуры заложено в программах и классных заданиях факультетов живописи, скульптуры и графики. Казалось бы, во всех школах рисуют натуру одинаково, но дороги на этом пути разные. В потоке «реализма без берегов» (Роже Гароди) возникло множество течений, в том числе и в понимании современного академизма. Но китайские абитуриенты хорошо знают, где источник ещё не так замутнён.

Творческие факультеты Санкт-Петербургской академии художеств традиционно объединяют персональные мастерские, которыми руководят ведущие профессора. Студентам предоставляется право выбрать себе учителя, что ни в коей мере не исключает возможность идти в искусстве собственным путём, совершенствоваться, имея желанного наставника. Большинство иностранных студентов учится на факультете живописи, но в последние годы многих привлекают другие направления. 

На графическом факультете сочетаются традиции ленинградской школы и классического китайского рисунка, что приводит к удивительным результатам. В иллюстрациях Линь Ганфэн к трагедии Шекспира «Гамлет» (2024, мастерская А.Н. Скляренко) восхищает виртуозное владение штрихом в технике офорта, глубокое проникновение в сюжет, взаимосвязь изображения с текстом. Если работы Линь Ганфэн выполнены в стиле классической европейской книжной графики, то серия акварельных станковых листов (2024) первокурсницы Бо Вэнь отличается тонкой прорисовкой силуэтов и линейным ритмом в духе свитков гохуа. Изучение традиционных техник (офорта, линогравюры, литографии, ксилографии и других) наряду с использованием преимуществ современных технологий (шелкографии, компьютерной графики) даёт возможность экспериментировать. Только здесь, в печатной мастерской, можно испытать удовольствие – сделать оттиски своих гравюр на старинном станке. 

Многовековые традиции китайской скульптуры, с её полихромией и разнообразием форм и материалов, с очевидностью проявляются в работах молодых скульпторов. Пластика их произведений часто контрастна сочетанием классической лепки с остротой композиционного решения, как у Ван Чжицяна в «Мечтателе» (2024, мастерская А.А. Новикова). В серии станковых жанровых работ Ни Шивэй смело использует цвет, заимствуя приём росписи глазурью из фарфоровой пластики, чем нарушает традиции академической скульптуры. В их числе: «Няня панды», «Мальчик с собакой», «Дети на самокате» (2023–2024, мастерская И.Б. Корнеева, мастерская А.А. Новикова) и другие.

Китайские студенты, несомненно, привносят в работы определённое своеобразие, отличное от петербургской академической традиции. Их художественное видение сформировано, с одной стороны, многотысячелетней национальной культурой, а с другой – современным искусством. Китайская традиция не знала европейской прямой перспективы, иллюзии трёхмерности, светотени. Китайской живописи свойственно тяготение к ярким цветовым сочетаниям. Традиционный китайский рисунок, при всей его изящности и совершенстве, далёк от анатомически точного академического. Всё это влияет на трактовку формы. Студенты из Китая часто рисуют натуру по фотографии. Китайский реализм в значительно большей мере тяготеет к гиперреализму и символизму, чем реализм академической школы. 

Эти и другие различия создают определённые проблемы взаимодействия. Но в то же время в результате сложения культурных, ментальных и художественных интенций работы китайских студентов нельзя однозначно отнести ни к русскому, ни к китайскому искусству. Если в 1960-е годы китайские выпускники становились советскими художниками, то нынешнее поколение представляет своего рода интернациональную петербургскую школу. В формировании индивидуальной манеры каждого ученика важную роль играет художественно-концептуальная позиция учителя, что с очевидностью проявляется в творческих работах последних лет. Для многих китайских студентов кумирами стали Андрей Андреевич Мыльников (1919–2012), Игорь Михайлович Кравцов (1964–2010), Юрий Витальевич Калюта, Хамид Владимирович Савкуев, Александр Кирович Быстров. 

В мастерской Хамида Савкуева, где исповедуют своего рода социальный реализм, студенты развивают умение видеть в обыденном сложное: даже простой натюрморт обретает сакральный смысл. Ученик Савкуева Ло Си, который называет себя «просто художником, без привязки к стране и национальности», в дипломной картине «Лабиринт» (2018) сочетает идеи концептуального циничного реализма с мастерством школы учителя. Его лабиринт превратился в образ суетности современной жизни. Сегодня Ло Си, рождённый в КНР, живёт поочерёдно в Петербурге и Пекине, работает в Швейцарии, на Кипре, в Белоруссии и других странах, стал художником над границами, для которого жизнь и современное искусство – постоянное «брожение» (название одного из его творческих проектов). 

Дипломные работы китайских художников последних лет своей правдивостью, можно сказать, реабилитируют реализм, который многим в мире теперь кажется реликтом. В их картинах есть сила переживания, всё реже встречающаяся в произведениях отечественных живописцев. Монументальная композиция Ши Кэфу «Сироты из рода Чжао» (2021, мастерская Х.В. Савкуева), написанная под большим влиянием учителя, заставляет замереть в ужасе перед вселенским драматизмом неведомой нам истории из китайского эпоса. Работы других выпускников этой же мастерской также заслуживают внимания: полотно Яо Ванцзюня «Последний император» (2024) привлекает зрителя эффектностью композиционного решения, а монохромная картина Чжан Пэнпэна «Мать» (2020) подкупает своей искренностью, лиризмом и простотой. 

Дипломные эскизы росписей, выполненные учениками мастерской монументальной живописи под руководством А.А. Мыльникова, а затем – С.Н. Репина отличаются академической выверенностью изображения, в котором декоративное начало играет главную роль. В композициях Юй Чаннун «Тибет» (2010) и Ван Ифэй «Прощание» (2021) трагизм события приобретает метафизический характер.

Совсем иначе трагический эпизод из истории Китая трактуется на эмоционально напряжённом картоне Ху Хайцяня «Трагедия Нанкина» (2022, мастерская А.К. Быстрова), исполненном для монументальной росписи в мемориальном музее Юхуатай. Огромная картина словно разверзает перед зрителем врата ада и делает свидетелем безжалостной резни, учинённой японскими и корейскими захватчиками 13 декабря 1937 года, в результате которой было убито около полумиллиона китайских солдат и мирных граждан. Глубина переживания трагедии и точно найденные художником образы выделяют эту композицию среди других решений. В ней легко узнаётся необузданный темперамент учителя. 

Многие молодые китайские художники испытывают склонность к приёмам фотореализма, что можно заметить в ряде дипломных картин разных мастерских. 

Совсем иначе видят смысл живописи в мастерской Юрия Калюты. Так, в серии картин студента Сунь Минцзе «Мастера» (2023) даже обыденные жанровые сцены наполняются живым ощущением цвета и света. Как самому мастеру, так и его ученикам присуще импрессионистическое восприятие, когда изображение не просто раскрашено, но словно соткано цветом и фактурой мазков кисти. В том же ряду работы Ван Тинтина «Священный ритуал» (2014), Ван Ночжэня «Новый год в Академии» (2019), Чжан Чжихая «Китайская чайная» (2020), Чжан Юйхао «Пекин. Китайское море» (2024). В портретной серии Чжан Мэнтина «Пионеры» (2022) сливаются приёмы европейского импрессионизма и живописи гохуа. 

Больше всего китайские студенты стремятся оказаться среди учеников Владимира Песикова – патриарха сегодняшней академической школы. Мастерская, где в прошлом преподавали И.Е. Репин, В.М. Орешников и Б.С. Угаров, продолжает строго придерживаться традиций русской реалистической школы с её вниманием к человеку и передаче световоздушной среды. Профилем мастерской можно назвать портретную и бытовую живопись – те жанры, которые заметнее всего исчезают с современного арт-рынка, но более всего привлекают молодых китайских художников. Немного архаичные по стилю картины на темы китайской истории и современной жизни написаны честно и просто, иногда фотографично, но с большим умением. В их числе, например, работы Ван И «Старый город»  (2021), Хуан Хаовэнь «Танец Динган» (2021), Ли Минси «Подписание договора» (2022), Ма Минян «Покушение на императора» (2024), Ли Янда «Реставрация пещерных древних росписей Дуньхуана» (2024), Лю Аньлуна «Перед выходом» (2023). 

Китайские ученики, получающие образование в Санкт-Петербургской академии художеств, в своих дипломных работах демонстрируют тенденции, заметно отличающиеся от реалий современного вестернизированного арт-рынка Китая. Вопрос о  том, сумеют ли они идти дальше по этому пути, устояв перед искушениями, остаётся открытым. Несомненно одно: мастерство, полученное благодаря прививке русской культурой, даст им силы. Открытая в Рафаэлевском и Тициановском залах Академии художеств на набережной Невы выставка дипломных работ 2024 года – яркий пример синкретизма современной петербургской академической школы.

*  Пентименто (с итал. «раскаяние») – приём внесения художником более-менее значительных правок в процессе создания произведения.