Виктор Попков – один из ведущих художников поколения шестидесятников, кто во многом определил облик и стиль своей эпохи. Исключительная работоспособность, продуктивность, постоянное самосовершенствование и стремительная эволюция, которую художник прошёл всего за двадцать лет творческой жизни, – вот качества, продолжающие вызывать к Попкову повышенный интерес, заставляющие говорить и спорить о феномене его искусства.
В Государственной Третьяковской галерее трижды проходили персональные выставки мастера: в здании в Лаврушинском переулке в 1975 году (сразу после трагического ухода из жизни) и там же в 1982-м, затем более обстоятельно на Крымском Валу в 2001 году. И вот, спустя двадцать с лишним лет, персональной выставкой Виктора Попкова открываются новые залы музея на Кадашёвской набережной. Настоящий проект – самый масштабный из организованных ранее (171 произведение из 12 государственных и 7 частных собраний). Выставка предлагает современный взгляд на творческое наследие художника, входящее в сложную структуру полемичного искусства второй половины ХХ века. Эта ретроспектива помогает погрузиться в поэтический мир Виктора Попкова, который раскрывается постепенно, через заложенные автором символы и смыслы, что позволяет по-новому говорить о нём как о живописце, графике и философе.
Выставка «Виктор Попков» выстроена тематически, отсылает к широкому кругу проблем, к которым обращался художник в своём творчестве. Большинству разделов название дали этапные картины мастера: «Строители Братска», «Двое», «Мой день. Встреча», «Воспоминания. Вдовы», «Шинель отца», «Города и дороги», «Хороший человек была бабка Анисья», «Осенние дожди (А.С. Пушкин)» и другие. Работы, объединённые по такому принципу, поз-воляют проследить трансформацию авторского стиля художника, пройти по пути его философских размышлений, увидеть, что с каждой новой картиной живопись Попкова приобретала всё большую глубину и метафоричность. Пластические и композиционные эксперименты приводили к открытиям, а техника письма обогащалась разнообразием приёмов: то фактурностью и экспрессией (как в пушкиногорских пейзажах), то сглаженностью и лёгкостью («Молодые из деревни Уланово»).
Самое значительное и известное произведение, давшее название первому разделу выставки, – «Строители Братска» (1960–1961). Замысел картины родился во время поездки на Братскую ГЭС, где Попков работал в составе творческой группы. Художник нашёл необычную композиционную форму: строители, не занятые тяжёлым трудом, стоят перед зрителем будто на авансцене театральных подмостков. Каждая фигура – это тип и характер, за которым прочитывается судьба. Попков освещает строителей светом фар, словно огнями рампы; они смотрят прямо на зрителя, а зритель – на них. В этом безмолвном диалоге была новая форма открытости, особая правдивость в изображении рабочих, их усталых, но не согбенных фигур. Новый подход к теме принёс славу молодому талантливому живописцу. В 1963 году картина была закуплена в собрание Государственной Третьяковской галереи, впоследствии стала эталонным произведением «сурового стиля», наряду с «Ремонтниками» Таира Салахова (1960), «Нашими буднями» Павла Никонова (1960), «Плотогонами» (1960–1961) Николая Андронова.
В этом же разделе выставки представлены и другие картины Виктора Попкова, запечатлевающие сцены трудовых будней и отдыха, – «Полдень», «Бригада отдыхает», «Студенты на практике», «Сон». В них художник отходит от стилистики «суровых», обращаясь к традициям русской иконописи и народного творчества.
Следующий раздел, «Двое», посвящён другой волновавшей Попкова теме – сложности взаимоотношений между мужчиной и женщиной, которую он разрабатывает в эпизодах повседневной жизни. Здесь показаны произведения середины 1960-х годов, ёмко и самобытно отразившие своё время, вызвав тем самым новый интерес к бытовому жанру.
Внимательный взгляд художников на жизнь простых людей – характерная черта мирового искусства послевоенной поры, что наиболее ярко проявилось в кинематографе, ставшем проводником новой тематики. Неслучайно картина «Двое» напоминает кадр из итальянского кинофильма «Нищий», после просмотра которого она и была написана художником. Колористическое и композиционное решение произведения Попков нашёл не сразу, что отразилось в этюдах и набросках, где прослеживается процесс работы над передачей пространства и компоновкой фигур. Один из этих графических листов вошёл в экспозицию. Итогом долгих размышлений стало предельно лаконичное и одновременно столь выразительное произведение. На зелёном фоне – две фигуры, мужчина и женщина. Будучи вместе, они принадлежат разным регистрам картины, живут как бы по отдельности. Окружённые своим цветовым ореолом как капсулой, оба замкнуты, непроницаемы друг для друга, погружены в собственные переживания. Позы героев напоминают разомкнутые объятья, воплощая образ и стиль эпохи. В 1967 году картина была отмечена почётным дипломом Пятой молодёжной выставки Biennale de Paris во Франции.
Похожим настроением проникнут и групповой портрет «Семья Болотовых», где изображены близкие художнику люди – сестра Тамара, её муж и ребёнок. Показаны сцена размолвки между супругами, возникшее чувство отчуждённости и растерянности. Вероятно, Попкова волновала тема одиночества, которое человек может испытать даже в кругу самых дорогих людей. Ощущение разобщённости раскрывается через действия персонажей и композиционную структуру полотна. Герои автономны, как и кухонные предметы за их спинами, каждый погружён в себя. Несмотря на внутреннюю разъединённость, жену и мужа связывает фигура играющего ребёнка: мама держит его за ручки, а отец страхует от возможного падения, не отрываясь при этом от чтения газеты. Акцентируя внимание на человеческих переживаниях, художник добивается особой убедительности в психологической трактовке каждого из персонажей. Через небольшой эпизод из жизни обычной семьи Попков обращается к проблеме взаимоотношений между людьми.
В разделе «Мой день» экспонируются многочисленные автопортреты художника и близких ему людей: родных, друзей, коллег. Центральное полотно – «Мой день. Встреча». На фоне зимнего пейзажа, написанного очень условно, Попков изображает себя с палитрой и кистями перед мольбертом, на котором стоит натянутый на подрамник холст. По обеим сторонам от художника – две женщины, пожилая и молодая. Находясь в одном пространстве, они не связаны, разобщены, каждый отделён от других цветом. Пожилая женщина, черты которой напоминают мать Попкова Степаниду Ивановну, изображена в зимней деревенской одежде. В противоположность ей девушка имеет облик горожанки, одетой ярко и модно. А прямо под мольбертом на снегу лежит загадочный золотой ключ. Несмотря на простоту сюжета, картина «Мой день. Встреча» сложна и метафорична, и ключ к её пониманию кроется в фигуре художника. Попков размышляет о своей профессии, сути творческого процесса и трудности избранного им пути. В образе старухи можно прочитать обращение к прошлому – вечному источнику вдохновения, в молодой девушке – романтическую устремлённость в будущее. Сам художник открыто смотрит прямо на зрителя, пристально вглядываясь в настоящее и желая вступить в диалог с тем, к кому адресует своё искусство.
Групповой портрет «Зимние каникулы» также относится к зрелому периоду творчества Виктора Попкова. Это полотно было задумано во время поездки в город Яремча в Прикарпатье, куда он отправился вместе с семьёй и друзьями. Там художник делал многочисленные зарисовки своих близких и фотографировал их. Эти материалы были позднее использованы при создании большого портрета всех участников поездки на фоне зимнего пейзажа. Так, перед зрителем предстают художники Гурий Захаров и Татьяна Соколова с дочерью Наташей (группа справа), в центре композиции сын Виктора Попкова – Алексей, перед ним стоит Даша – дочь художника Игоря Обросова. Мать Даши, Алла Обросова, изображена крайней слева, а между Алексеем Попковым и Аллой Обросовой – супруга Попкова Клара Калинычева. Работая над портретами родных и друзей, художник старался достоверно передать их облик, выступить тонким психологом, стремящимся раскрыть индивидуальные черты моделей. О характере, настроении и даже взаимоотношениях изображённых красноречиво говорят выражения их лиц: у одних – спокойное, у других – восторженно-приподнятое, у подростков – скучающее; для каждого найдена индивидуальная поза, особое значение приобрели поворот головы и положение ног.
Ядром экспозиции стали разделы «Воспоминания. Вдовы» и «Шинель отца» – итог многолетних и глубоких раздумий Попкова о войне, её непоправимых последствиях и нетленной памяти. Здесь Попков обращается к беспрерывно сменяющим одна другую катастрофам XX века: Первой мировой, Гражданской, Великой Отечественной. Обретая устрашающий масштаб, война предстаёт перед зрителем как общенациональная трагедия, не пощадившая никого, оставившая след в жизни каждого гражданина. Её непоправимые последствия во всей полноте раскрылись перед Попковым на Русском Севере. Там художник впервые побывал в 1961 году, а потом много раз возвращался, посетив Архангельск, бассейны рек Мезень, Кимжа, Зимняя Золотица и Кильца, Кенозеро.
Социальная жизнь, открывшаяся перед Попковым во время этих поездок, оказалась ужасающей. Художник ездил по деревням, состоящим в основном из женщин – вдов, которым пришлось выполнять мужскую работу в суровых условия Севера, возделывать землю, одновременно растить детей, заниматься домашним хозяйством. «Тоскливо-одиноко, не верится, что ещё день назад была Москва. Но у меня уж такая цель – пожить в одной из таких деревушек, хоть чуть-чуть понять эту тоску»1, – писал Виктор Ефимович своей жене Кларе Ивановне. Ощущение этой вселенской тоски и обездоленности ёмко и красноречиво передаёт пейзаж «У Белого моря» с коровой, зазывно мычащей, недоенной.
Так появился «Мезенский цикл», в который вошли живописные произведения: «Воспоминания. Вдовы», «Северная песня. “Ой, да как всех мужей побрали на войну”», «Одна», «Старость». Скорбные образы северных женщин затронули душу художника, нашли отражение в каждой новой работе. Война не обошла стороной и семью Попкова. Потеряв отца, ушедшего на фронт добровольцем в первые месяцы Великой Отечественной, мать с четырьмя детьми оказалась на грани выживания, а смерть младшего брата стала для семьи большим потрясением. Любовь и самоотверженность Степаниды Ивановны, посвятившей свою жизнь детям и работавшей на самых тяжёлых производствах, легли в основу всех вдовьих образов, наполнив полотна цикла глубокой эмоциональностью и пронзительно трагическим звучанием.
В.Е. Попков. Воспоминания. Вдовы. 1966. Холст, масло. 160x226,5. Государственная Третьяковская галерея. Москва
В.Е. Попков. Шинель отца. 1970–1972. Холст, масло. 177x119,5. Государственная Третьяковская галерея. Москва
В.Е. Попков. У Белого моря. 1965. Холст, масло. 120х170. Частное собрание
В «Шинели отца» Виктор Попков изображает себя. Одновременно он расширяет границы жанра автопортрета и создаёт собирательный образ следующего поколения советских людей – детей фронтовиков. Многие из них рано осиротели, не знали беззаботного детства, испытали лишения и голод... И вот сейчас, достигнув возраста своих погибших отцов, они живут под мирным небом, занимаются любимым делом, добиваются признания и благополучия. Но смогут ли они встать вровень, дотянуться до людей старшего поколения – защитников Родины, отдавших жизнь за восстановление мира и спасение других?
Тема жизни и смерти нашла продолжение в картине «Хороший человек была бабка Анисья». Это монументальное по масштабу и задумке произведение стало квинтэссенцией многолетних размышлений Виктора Попкова об общечеловеческих ценностях, о закономерности перемен, неизбежности начала и конца. В картине можно найти образы, взятые из ранних работ художника: молодые девушки в ярко красных платках и пальто напоминают мезенских старушек в «Воспоминаниях. Вдовах»; зелёная ветвь в золотисто-оранжевой осенней листве дуба отсылает к «Полдню»; женская фигура в прозрачной накидке ассоциируется с ангелом в работе «Мне сорок лет». Из этих деталей и нюансов складывается полифоническое многомерное пространство образов и символов, которое усиливает метафорическое значение картины. Попков создаёт сложную композицию, показывая сцену прощания сверху, уводя вдаль полусферическими регистрами, до самого края холста, пейзаж осеннего леса. Благодаря этому сложному построению, зритель как бы включается в пространство картины, становится участником происходящего
события.
В картине «Сентябрь на Мезени», привезённой на выставку из Государственного Русского музея, фиксируется переход Виктора Попкова к другой проблематике «Мезенского цикла». Интерес художника с темы исторической памяти переключается на вопросы социально-нравственные: создаётся образ северного деревенского жителя, показываются трудности его быта. Картина точно передаёт атмосферу экстремальных условий Севера, где брутальная природа и суровый климат не только определяют уклад жизни, но и влияют на формирование характера местных жителей и их облика. Возвращающиеся на моторной лодке по широкой пойме Мезени люди везут из тайги корзины, полные ягод и грибов. За их спинами остаются живописные высокие обрывистые берега реки – щельи. Найденная в предыдущих работах Попкова манера стилизации и особой авторской экспрессивности вводит «Сентябрь на Мезени» в ряд «ассоциативных», по выражению В.С. Манина, произведений, основанных уже не на передаче психологических типов, а на чувственно-эмоциональном восприятии, которое раскрывается через природу, людей и окружающие их предметы.
Отдельно на выставке представлены графические работы из Кенозерья, куда художник отправился в начале 1970-х годов. Попкову удалось запечатлеть неповторимую красоту здешних мест во всей полноте и протяжённости, от укромных уголков деревенских изб до бескрайних северных панорам с зависшим над водной гладью недвижимым солнцем, с объёмными облаками. Яркие, сочные акварели – настоящая прогулка по Кенозерью, его деревням Зехнова, Рыжково, Вершинино. Эти места и сегодня хранят память о Викторе Попкове, живы потомки тех, кто знал художника, и даже его модели. В кенозерских работах прочитывается искренняя и глубокая любовь к былинности северного края, восхитившей в своё время И.Я. Билибина, чувствуется наслаждение её красками, упоение неспешным ритмом жизни и величием девственной природы. Тоска, тронувшая Попкова в мезенских деревнях, была в определённом смысле уже утолена, она уступила место кенозёрским красочным работам, палитра которых передаёт более светлый, оптимистичный настрой.
В.Е. Попков. Жёлтое солнце. 1972. Бумага, акварель. 35,6х47,6. Государственная Третьяковская галерея. Москва
В.Е. Попков. Река Сороть. 1974. Холст на картоне, масло. 50x70. Государственная Третьяковская галерея. Москва
В.Е. Попков. Ветлы в Боровске. 1974. Картон, масло. 53x74. Государственная Третьяковская галерея. Москва
В.Е. Попков. На Кенозере. 1972. Бумага, акварель. 35,6x47,6. Государственная Третьяковская галерея. Москва
Завершается выставка работами художника последних лет жизни, связанными с его поездкой по пушкинским местам и родовым имениям семьи поэта – по Пушкиногорью, сёлам Михайловское, Тригорское и Петровское Псковской области. Философская и элегическая картина «Осенние дожди (А.С. Пушкин)» была задумана Попковым в Пушкиногорье. Он продолжает размышлять о призвании творца, о тернистом пути, лежащем как перед художником, так и перед поэтом. Здесь угнетавшая тоска «Мезенского цикла» окончательно исчезает, превращаясь в неглубокое, но более спокойное и созерцательное чувство, которое может быть выражено пушкинской строфой: «...печаль моя светла».
Там же, в Пушкиногорье, рождается и серия пейзажей, редких по живописной силе и красоте, где цвет становится главным средством выражения. В видах долины реки Сороть художник продолжает любоваться природой Севера, её колористическим разнообразием, внутренней мощью. Живопись Попкова обретает зрелую уверенность и смелость. Освободившись от ограничений натуры, палитра заискрилась сотнями оттенков, а фактура стала пастозной, объёмной, почти трёхмерной. Именно эти последние работы, несмотря на небольшой формат, позволяют размышлять о том, по какому пути мог пойти художник, что он мог бы ещё создать, если бы не нелепое стечение обстоятельств и шокирующий трагический уход из жизни в возрасте сорока двух лет на вершине творческого взлёта.
1 ОР ГТГ. Ф. 152. Ед. хр. 54. Л. 1–2 об.
