Нельзя сказать, что культурная среда Дальнего Востока очень насыщена, особенно если сравнивать её со столичной. Художников здесь немного, но в этом есть как минусы, так и плюсы. Несмотря на то, что я недавно в Хабаровске, мне удалось познакомиться с теми, о ком хочется говорить и кого хочется представить другим. Уже две персональные выставки признанного и титулованного, известного в городе и любимого публикой живописца Владимира Павловича Хрустова удалось сделать в Дальневосточном художественном музее в 2024 году, и ещё одну организовал Союз художников в Картинной галерее имени А.М. Федотова. Всё дело в том, что год для художника был юбилейный. Но, как ни странно, три экспозиции показали разные грани искусства Владимира Хрустова.
Как и многие жители Дальнего Востока, Владимир Павлович здесь пришлый: он родился в Нерчинске в Забайкалье. В XIX веке этот город был местом каторги и ссылки. Сюда, на дальние рубежи России, на недавно присоединённые земли за Уралом, отправляли бунтовщиков – от декабристов до социал-демократов. В XX веке Нерчинск превратился в небольшой районный центр, в котором сохранились красивые старинные здания как деревянные, так и каменные. Один из них – дворец в итальянском духе, принадлежал купцу Михаилу Дмитриевичу Бутину, начинавшему свою деятельность приказчиком у чаеторговцев Кандинских, того самого семейства, из которого вышел знаменитый создатель абстрактного искусства. Сегодня во дворце находится краеведческий музей, его директором был отец Владимира Хрустова – Павел Виссарионович. Мать, Зоя Николаевна, преподавала в средней школе. Вот в такой интеллигентной сибирской семье 26 июня 1954 года родился будущий художник. Как свидетельствуют друзья Владимира Павловича, ему никогда не была свойственна зависть; он считает, что без упорного труда в искусстве нельзя ничего добиться, а творческую среду для себя можно найти и вдали от столиц.
В 1970-х годах Владимир приехал учиться в Хабаровск, на художественно-графический факультет Педагогического института и остался в городе навсегда. Здесь же он нашёл своё человеческое счастье – женился на художнице Надежде Васильевне, которая вошла в мир искусства уже с фамилией мужа – Хрустова. Учителем и другом Владимир Павлович называл Евгения Михайловича Фентисова (1929–1993), воспитавшего в институте целую плеяду молодых художников. Фентисов особенно любил импрессионизм, что несомненно оказывало влияние и на его учеников. Подобно французским живописцам, Хрустов первой любимой своей моделью сделал Хабаровск, который на протяжении почти полувека менялся у него на глазах. Художник стал летописцем города, создал огромное количество городских пейзажей, предпочитая зиму, возможно потому, что летние каникулярные месяцы были отданы экспедициям в другие края. Работы написаны с большой теплотой и в то же время с вниманием к характерным деталям. Открыточные виды центра Хабаровска с самых выгодных точек зрения, позволяющих легко узнать холмистый рельеф города, – то убегающего круто вниз, к бульварам, то так же резко поднимающегося к трём главным улицам, стелющимся по гребню склонов к Амуру, – соседствуют в искусстве Владимира Хрустова с живописными, но отнюдь не парадными двориками. В одном из каталогов искусствовед Т.А. Кубанова писала о тяге художника к пейзажу: «Возможно, это увлечение – один из способов закрепить память о городе детства – Нерчинске, а также высказать отношение к месту, которое стало его второй осмысленной родиной. История Нерчинска и Хабаровска схожа: оба связаны с освоением новых земель и появлением одного на месте острога, другого – военного поста, позже эти города становятся центрами культурной и политической жизни Забайкалья и Приамурского генерал-губернаторства... Архитектура Хабаровска стала продолжением ажурного зодчества Нерчинска, возникшего на два столетия раньше. В уютном, тихом Нерчинске 60–70-х гг. ХХ в., в котором гулял ещё дух купцов, золотопромышленников, революционеров, созрело решение В. Хрустова стать художником. И там же, вероятно, появилась хрупкая идея, которая переросла позже в предпочтение этого жанра перед другими»1. Что бы ни изображал Владимир Павлович – небольшой дворик с трогательными деталями провинциальной жизни или парадные кварталы центральной части города, – Хабаровск предстаёт одновременно и торжественным, и уютным, а манера художника обретает свои узнаваемые свойства – светоносную палитру, графичность контуров, сочетающуюся с порой неожиданно яркими всплесками цвета. Город стал одной из сквозных тем живописи Хрустова, к которой он постоянно возвращается. Эти работы очень востребованы – их покупают и музеи, и приезжающие коллекционеры, желающие сохранить память о Хабаровске.
Вторая стержневая тема творчества художника – судьба малых коренных народов, рядом с которыми ему довелось жить. По окончании института, с 1981 по 1984 год, Хрустов по распределению преподавал изобразительное искусство в средней школе далёкого даже от краевой столицы посёлка Чумикан в Тугуро-Чумиканском районе, супруга последовала за ним. В молодости у Владимира Павловича возник и получил продолжение в дальнейшем интерес к жизни и быту коренных малочисленных народов, стремящихся сохранять свою самобытность и вместе с тем быть современными.
В.П. Хрустов. Хребет Керан. 2004. Холст, масло. 40х60. Собрание автора
В.П. Хрустов. Октябрь на реке Бикин. 2019. Холст, масло. 60х92. Собрание автора
Именно с этой так называемой «Тунгусской серией» Хрустов уже дважды выставлялся в Дальневосточном художественном музее – в 2019 и 2024 годах. Работа над ней, по сути, длится всю жизнь, ведь незабываемые впечатления от встречи с иной культурой, иными этносами у Владимира Павловича сложились ещё в детстве в Забайкалье; уже после этого состоялся переезд на Дальний Восток в Хабаровск, а затем в Чумикан. Однако как постоянная тема «Тунгусская серия» прослеживается начиная с 2017 года. С этих пор, кажется, художник пишет длинный свиток, в который вплетаются всё новые герои, ситуации, контрасты, эмоции. Жанр серии определить трудно, в нём присутствуют элементы пейзажа с бескрайней тундрой, таёжными дебрями, прозрачной водой. Часто художник изображает бытовые сцены на гладком белом фоне, словно укутывая природные красоты Дальнего Востока снегами. Белый цвет напоминает и традиционные ритуальные одежды местных коренных народов, например, нанайцев: их сшитые из выделанной особым образом рыбьей кожи свадебные халаты с ритуальной вышивкой. Именно такая ассоциация рождается при взгляде на тёмные фигуры, легко читаемые на белом снежном фоне.
В.П. Хрустов. Две тундры. Диптих. 2018. Холст, масло. 110х130; 110х80. Собрание автора
В.П. Хрустов. Хозяйки. 2018. Холст, масло. 110х130. Собрание автора
В.П. Хрустов. Небо охотников. 2023. Холст, масло. 110х130. Собрание автора
Большое уважение к обычаям и укладу жизни коренных народов привело художника к тому, что каждый из его героев – это отдельный портрет. На их лицах видна лёгкая полуулыбка, они снисходительно смотрят на других – пришлых, людей индустриализации, которая наносит урон первозданности вековечного существования человека на этой земле, но в их лицах нет злобы и недовольства. Два мира сошлись здесь, на дальневосточной земле, две философии, вечность неизменности и суета повседневности. Сталкиваясь со своей противоположностью, каждая из сторон внимательно вглядывается в оппонента – именно это выражение любопытства мы читаем на лицах персонажей «Тунгусской серии», а сами исследуем их одежду, способ перемещения, отношения между собой, словно смотрим сквозь века, в собственную очень давнюю историю. Композиционный приём художника, который прослеживается в большинстве картин, напоминает византийские мозаики: перед зрителем предстоят или медленно шествуют выделяющиеся на светлом белом или глубоком синем (цвета ночного неба) фоне монументальные фигуры. Торжественность сцены словно подчёркивает исторический характер встречи разных культур. Хрустов очень избирательно относится к деталям, избегает перенасыщения картины этнографическими подробностями, чтобы обращать внимание только на главное. Чаще всего рядом с людьми оказываются животные – самые верные друзья коренного населения – олени и ездовые собаки, но порой соседство бывает и более экзотичным. Три нанайские женщины изображены рядом с тиграми, художник подчёркивает единство коренных народов и обитателей дальневосточной тайги – настоящих хозяев этих земель, издавна живущих здесь.
Многие работы Хрустова из «Тунгусской серии» представляют собой диптихи или триптихи, которые вместе образуют живописный эпос малых народов края. Творчество Владимира Хрустова можно характеризовать как идущее вразрез увлечению местных художников пейзажами, воспроизводящими красоты здешней природы, и общей тенденцией писать небольшие картины с очевидной коммерческой перспективой. Произведения Владимира Павловича – полноценное и масштабное во всех смыслах обращение автора к волнующей его теме, приобретающей масштаб государственного значения. Постепенное поглощение суетной европейской цивилизацией обычаев, культуры, образа жизни «детей Амура» – не только тунгусов, но и нанайцев, эвенов и эвенков, ульчей, нивхов, орочей – проблема как и Хабаровского края, так и других российских регионов от Карелии до Чукотки. Но мало кто из художников сегодня, не относясь ни к одной из этих народностей, так последовательно высказывается в поддержку их своеобразия, создаёт крупноформатные полотна, полиптихи. На гладком фоне, при-дающем графичную монументальность
фигурам, мы видим то охотников, то женщин, то целые семьи с детьми. В картине «Никуда не хочу», подаренной автором Дальневосточному художественному музею, всё дышит гармонией человека и его малой родины. Женщина в красном платье лежит на низких санках, в которые запрягают собак. Она смотрит на небо и никуда не едет: снег давно растаял – вокруг саней зелёная трава и даже поспевшие ягоды. Рядом сидит собака, над ней пролетают гуси. Несмотря на динамичные детали, композиция картины построена даже не вокруг героини, а вокруг её чрева, в котором угадывается начало новой жизни, как бы включённой в бесконечный круговорот природы. При этом время здесь словно остановлено, оно трансформируется в безвременье, вечность, где лишаются времеопределяющего смысла даже такие детали, как старомодный фибровый чемодан, раскрывший свою «пасть» рядом с санями. И поскольку мы находимся вне времени и в каком-то плане вне пространства, можно позволить себе самые смелые ассоциа-ции. Красное платье навевает воспоминания о картине Караваджо «Успение Богоматери» из Лувра, хотя несёт совершенно противоположную эмоцию – радость от предвкушения новой жизни, соотносимой со сменой годового цикла. Может быть и неосознанно, но этот свой образ хабаровский художник срифмовал с Караваджо (видел работу знаменитого итальянца в Париже). Владимир Павлович неустанно ездит в творческие экспедиции по удалённым районам Хабаровского края, по Дальнему Востоку, Сибири и европейской части России.
С 1984 по 2005 год Хрустов преподавал в своей Alma mater – Хабаровском педагогическом институте. За эти 20 лет им воспитано немало учеников, впрочем, никто из них не стал копией учителя, в чём, несомненно, большая заслуга Владимира Павловича. В память о той поре была написана картина «Прощай молодость» – автопортрет художника на фоне другой своей работы, где он изображён с женой и верной соратницей Надеждой, с друзьями-коллегами прошлых лет. Из композиции следует, что Владимир Павлович с юмором смотрит на самого себя, совсем не торопится прощаться с молодостью, по крайней мере, с творческой, и в свои 70 лет сохраняет юношеский баланс серьёзности и самоиронии.
Владимир Павлович Хрустов – член-корреспондент Российской академии художеств, заслуженный художник Российской федерации, неоднократно награждался краевыми премиями, в конце юбилейного года был удостоен премии Правительства Российской Федерации, которая вручалась в Москве.
1 Владимир Хрустов. Живопись. Надежда Хрустова. Батик. Каталог выставки. Хабаровск, 2007. С. 2.
